|
Валерий Гергиев:" Редко
уходишь из театра удовлетворенным"
Фестиваль "Звезды Белых
ночей" уже стал традиционным. Его ждут не
только петербуржцы, но и москвичи. В 1998 году
фестиваль ознаменовался обширной русской
программой , а также обширной Вагнеровской - это
прежде всего гала концерт Пласидо Доминго, куда
вошли первое действие "Валькирии" и второе
действие "Парсифаля", а так же новая
постановка "Летучего Голландца" - после этой
оперы мы встретились с Валерием Гергиевым.
Маэстро, Вы производите впечатление
поистине неутомимого человека и музыканта. А
какой должна быть опера по продолжительности,
чтобы Вы были счастливы, получили истинное
удовольствие?
Да не в этом счастье - не в размерах
произведения. Просто надо чтобы те оперы, те
симфонии, которые мне выпадает счастье
дирижировать, к которым я очень привязан,
рассредоточились по моей жизни таким образом,
чтобы немножко по ним поскучать, потом опять над
ними поработать, подготовиться. Но при нашей
жизни, при нашем темпе это не просто. У нас такая
огромная программа, что,
скажем, после вчерашнего огромного концерта
чисто физически непросто было выступать сегодня,
хотя я могу сказать, что все равно с большим
удовольствием сегодня в спектакле наблюдал за
работой артистов, помогал им, вел вперед, если
надо, в частности Коля Путилин прекрасно сегодня
исполнил свою партию.
Как долго будет продолжаться такой
напряженный темп работы Вашей и Вашего театра?
Я считаю, что наш театр сегодня должен
уже заканчивать период таких героических
штормящих сезонов, когда невероятное количество
энергии тратится на то, чтобы поднимать
фестивали, и новые постановки, и выезжать все
время на гастроли, выступая по всему миру. Сейчас
хочется в более спокойной обстановке,
целеустремленно поработать над определенными
произведениями - это главное,
о чем я уже несколько месяцев говорю и в Москве, и
за рубежом, хотя у нас огромное количество
предложений со всего мира.
Фестиваль Белые Ночи стал уже чем - то
особым. Его прежде всего характеризует высокая
художественность оперных постановок, а ведь
опера это один из самых гармоничных видов
искусства?
Да, я согласен. Гармоничное - это хорошее
слово. Когда звучание, визуальный ряд, какая -то
особая магнетическая атмосфера живого контакта,
которая существует только в непосредственном
исполнении, никакими записями, даже самых
великих музыкантов этого не добиться, - все это
собрано воедино и на высшем уровне, тогда опера
действительно становится гармоничным
искусством. К этому стремятся все артисты. Но, к
сожалению, это редко бывает, так редко уходишь
из театра удовлетворенным. Вчера,
после концерта Пласидо Доминго я действительно
почувствовал себя счастливым и гордым за театр,
потому что не только гости, но и наши артисты
показали себя на очень высоком уровне. Приезд
Пласидо Доминго стал огромным событием, но еще
большим событием стала наша коллективная удача,
удача всех и певцов и оркестра. Поэтому в целом я
испытал ощущение уверенности, радости за наши
достижения. Надо сказать, что здесь дома нас
гораздо больше царапают критики. И никакие
Нью-Йоркские и Лондонские журналисты даже и не
приближаются к нашим. Особенно московские
журналисты славятся нападками на наш театр, не
всегда профессиональными. Но это не главное. Мы
определенно приезжаем в любую страну мира и в
любой город не для того, чтобы покрасоваться
перед критиками - тремя или четырьмя. Мы
приезжаем выступать исключительно перед
публикой. Это четко и прочно сформированное
мировоззрение театра. Конечно, важно, когда
крупные мировые и российские газеты анализируют
нашу работу, особенно если это принесет какую-то
пользу не только нашему театру, или Большому
театру, но и другим.
Вы сейчас прошли этот порог сорока
пятилетия и Вы уже настолько зрелый мастер, что
Ваша гениальность не вызывает ни у кого сомнения.
Вы сам себе судья...
Ну, таких людей не бывает. Есть такая
известная история: Бетховену сказали, что
такой-то запрещает параллельные квинты (есть у
нас такое понятие), на что он отвечал - а я их
разрешаю. Но это был Бетховен. Мы достаточно
здравомыслящие люди, я, по крайней мере, и в плане
самооценки и оценки нашей работы, я никогда не
поставлю себя уж так высоко, чтобы говорить о чем-
то в превосходных степенях. Я просто хочу
сказать, что в трудное время все здесь работали
очень активно, и лень, небрежность и неуважение к
профессии, в целом, изгнаны из этого театра. То,
что мы достигли высокого, мирового уровня всем
коллективом - вчера этому было наглядное
подтверждение. И в этом случае мы можем этот
уровень оценить… Но превозносить себя мы не
собираемся.
Театр - это осознанная диктатура по
определению. В Мариинке это так?
Здесь существует осознанная диктатура -
диктат Музыки и диктат его Величества Театра. С
музыкой у нас дело обстоит лучше. Что касается
театра, нам не удалось еще создать синтеза всех
элементов спектакля. Наша задача - находить
режиссеров, художников, которые могли бы на
уровне конца 20 столетия, его всех достижений,
создавать наши спектакли. Это очень трудно. К
тому же это должна быть группа, команда
единомышленников, которые могли бы
почувствовать, что здесь происходит, и работать
именно в этом театре. Это было бы очень здорово,
но, к сожалению, пока это редкость. Художники на
сегодняшний день очень важны, они играют
огромную роль в успехе постановок. У нас пока не
сложилась такая ситуация, когда удача могла бы
быть прогнозируема, когда все элементы спектакля
сошлись бы на высоком художественном уровне. Мы
можем найти хороших певцов. Как правило, у нас
хороший оркестр, который справляется
практически со всеми задачами, хор тоже
представлен очень достойно. Теперь нам предстоит
поиск режиссеров и художников, над этим мы сейчас
и работаем.
Июнь 1998
Лариса Рощина
Материал публикуется с
согласия автора
|