Николай Семенович Рабинович (дирижер)

Николай Семенович Рабинович (11 KB)     Если мы вернемся мыслями в прошедшие десятилетия и окинем взглядом музыкальную панораму Ленинграда 30-х - начала 70-х годов, становится ясно, какое важное место в ней занимал замечательный музыкант - дирижер и педагог Николай Семенович Рабинович. Не потому, что его имя часто встречалось на афишах тех лет. К сожалению, оно появлялось там, пожалуй, реже, чем хотелось бы любителям музыки. Тем не менее роль его очень велика и плодотворна.

Дирижерский дебют Рабиновича состоялся в Ленинградской филармонии в 1931 году. 23-хлетний юноша только что окончил Ленинградскую консерваторию, где занимался у профессоров Малько и Гаука. С оркестром Ленинградской филармонии он встречался еще на студенческой скамье, когда в 1929 г. озвучивал первые киноленты Ленфильма. (С того времени и до последних лет жизни он остался связанным с кинематографом - его имя стоит в титрах фильмов с музыкой Шостаковича "Одна", трилогия о Максиме, "Златые горы", "Овод", "Гамлет"...)

В 1931 г. он начал выступать в разовых концертах филармонии, затем стал дирижером-ассистентом, и, наконец, в 1938 г. - штатным дирижером. Появление Рабиновича за пультом не прошло незамеченным. Уже первые его концерты вызывают положительные отклики в прессе. Молодой музыкант наделен огромной энергией. Почти одновременно с началом работы в филармонии он становится дирижером оркестра на радио - в 1933-34 и 1950-53 гг. он занимает пост главного дирижера этого оркестра. В течение многих лет Николай Семенович заведует музыкальным отделом Ленфильма и музыкальным сектором Ленрадио.

Непрерывно пополняется его репертуар. Здесь и Чайковский, музыка которого близка ему с консерваторских лет и постоянно звучит в его концертах, и почти все оркестровые сочинения Брамса, симфонии и увертюры Бетховена, увертюры Россини, симфонии Шуберта и Малера, отрывки из опер Вагнера, симфонические поэмы Рихарда Штрауса, фрагменты из опер Римского-Корсакова, Богатырская симфония Бородина, музыка Прокофьева и Шостаковича, произведения композиторов ХVIII века.

С 1937 г. дирижер регулярно концертирует в Тбилиси, где исполняет, наряду с классическими программами, сочинения А.Баланчивадзе, Э.Киладзе, Ш.Мшвелидзе, З.Палиашвили, А.Мачавариани. С 1939 г. начинается его педагогическая деятельность в ленинградской консерватории, продолжавшаяся до последних дней его жизни.

В сезоне 1939-40 гг. молодого дирижера приглашают на концерты в Москву. Программы весьма ответственны: Бетховен, Брамс, Чайковский, "Песнь о земле" Малера. В Ленинграде в том же сезоне он осуществляет концертное исполнение моцартовского "Дон Жуана".

Страшную блокадную зиму 1941-42 гг. Рабинович провел в Ленинграде. Огромна по масштабам была его деятельность в эти тяжелейшие дни. Симфонические концерты, работа в ансамбле Военно-морского флота, состоявшего из оркестра, хора и танцевальной группы. В Народном доме силами оставшихся в городе артистов готовилась к постановке "Пиковая дама".

Навсегда запомнился дирижеру концерт 23 ноября 1941 г. в холодном зале Ленинградской филармонии. Оркестр был сборный - из музыкантов, оставшихся в осажденном городе. Духовикам от слабости не хватало дыхания, но ценой неимоверного напряжения все играли в полную силу, без скидок - играли Шестую симфонию Чайковского. Зал был переполнен. Многие, слушая музыку, плакали. Начался артиллерийский обстрел, но ни один человек в зале не сдвинулся с места. Концерт продолжался, и это было лучшей наградой музыкантам.

В марте 1942 г. Рабиновича в крайне тяжелом состоянии эвакуировали по "дороге жизни". Он приехал в Новосибирск, где тогда находилась Ленинградская филармония и последующие два сезона делил свое время между этим городом и Ташкентом, куда была эвакуирована Ленинградская консерватория - там были его ученики. Летом 1944 г. вместе с филар-монией дирижер возвратился в Ленинград. Многогранна его деятельность в последующие годы. С 1950 г. он - главный дирижер симфонического оркестра Ленинградского радио, который в 1953 г. стал вторым оркестром Ленфилармонии. Рабинович руководил им до 1957 г. В апреле 1954 г. он был утвержден доцентом, а с октября 1957 г. возглавляет кафедру оперного дирижирования.

Обширна дирижерская деятельность Николая Семеновича. Его концерты с успехом проходят в Минске, Хабаровске, Риге, Таллине, Вильнюсе, Воронеже, Горьком, Кисловодске. Он выступает со всеми московскими оркестрами.

Особая область в биографии музыканта - его работа со студенческим оркестром консерватории, бессменным куратором которого он был с 1956 г. по день своей кончины. Именно под его руководством скромный студенческий коллектив превратился в оркестр, приближающийся по своему уровню к лучшим симфоническим оркестрам Ленинграда - высоко профессиональный, завоевавший авторитет и широкое признание, - оркестр, которому могли позавидовать многие города нашей страны. С успехом исполнялись этим молодым коллективом Девятая симфония Бетховена и Четвертая Брукнера, Магнификат Баха и "Александр Невский" Прокофьева, Реквием Моцарта и Третья симфония Малера, Шестая Чайковского и "Военный реквием" Бриттена. Главная роль в больших успехах оркестра принадлежала Рабиновичу. Подчас ему приходилось преодолевать пренебрежительное отношение некоторых студентов, мечтавших о сольных концертах и смотревших свысока на "черную работу" оркестранта. Рабинович на деле доказывал им важность и пользу работы в оркестре. На его занятиях студенты знакомились с манерой исполнения сочинений различных стилей, часто сложнейших произведений оркестрового репертуара, учились вдумчиво работать над их интерпретацией. Пожалуй, труднее всего было работать над внешне несложной музыкой - без блестящих пассажей и впечатляющих звуковых эффектов. Дирижер воспитывал бережное отношение к исполняемому, заставлял вслушиваться в каждую ноту, глубоко осмысливать каждую паузу. Он умел вдохновлять молодых оркестрантов. Студенты вспоминали: во время подготовки Третьей симфонии Малера они были так захвачены музыкой, что она постоянно звучала в ушах, даже снилась. И это, безусловно, было заслугой руководителя.

Н.С.Рабинович и композитор Можжевелов. 30 ноября 1953 года (25 KB)    Быть может, именно в работе со студенческим оркестром и самодеятельными коллективами (общим хором консерватории, хором Университета, участниками Хорового общества) ярче всего проявлялось главное в личности музыканта - темперамент просветителя и пропагандиста музыкального искусства. Однако весьма показателен в этом отношении и его репертуар. На вопрос, какую музыку он любит, Рабинович отвечал коротко - хорошую. Под его управлением звучали все симфонические произведения Бетховена, многие сочинения Гайдна и Моцарта, почти все оркестровые произведения Шуберта, Чайковского, музыка Шумана и Верди, Берлиоза и Бизе, Брукнера и Малера, Дворжака и Стравинского, Прокофьева и Шостаковича, сочинения Баланчивадзе, Караева, Хачатуряна. В Малом оперном театре он поставил жизнерадостный, полный грации и юмора спектакль "Летучая мышь" Иоганна Штрауса, на сцене ленинградского театра Музкомедии - "Парижскую жизнь" Оффенбаха, в Оперной студии консерватории - его же "Периколу". Так проявлялась подлинная любовь к музыке "хорошей и разной", не принимающая пошлости и снобизма, всегда отмеченная хорошим вкусом. Вспоминается Соллертинский, также любивший и пропагандировавший все прекрасное в искусстве "от Баха до Оффенбаха". Ассоциация эта не случайна. В архиве Рабиновича сохранилась брошюра Соллертинского о Берлиозе со знаменательной надписью: "Дорогому Н.С.Рабиновичу - в ознаменование наших общих музыкальных пристрастий." Соллертинский высоко оценивал дирижерскую деятельность Рабиновича, поддерживал его начинания, восхищался его музыкальностью, тонким ощущением стиля исполняемого, энциклопедическими знаниями.

Как дирижер, Рабинович избегал проторенных путей. Наряду с признанными шедеврами, он брался за произведения, редко звучавшие на концертной эстраде, малоизвестные или незаслуженно забытые. Не отступал перед самыми сложными и внешне неблагодарными задачами. Понятие "внешнее" было ему чуждо. Для творческого метода дирижера характерно отвращение ко всякого рода эффектам, ложному пафосу, сентиментальности. В его исполнении сочетались эмоциональность и продуманность, глубина чувств и сдержанность. В работе с оркестром его отличали исключительная добросовестность, строгое, требовательное отношение к себе. На первую же репетицию дирижер приходил с тщательно подготовленной партитурой, досконально продумав и выверив все штрихи, все технические приемы. Импровизационность была ему чужда. В работе с оркестром он исходил из глубоко продуманной концепции, стремился создать у исполнителей отчетливое представление о ней.

Своеобразной была мануальная техника Рабиновича. Жест его не отличался эффектностью, но всегда точно выражал намерения дирижера. Быть может не случайно он напоминал дирижерскую манеру Франца Конвичного, которого Рабинович ценил особенно высоко, считая лучшим интерпретатором Брукнера. Дирижерский жест Рабиновича - очевидно, результат его сознательного выбора - был рассчитан на протяженные музыкальные построения, в частности, на знаменитые "божественные длинноты" в симфониях австрийской романтической школы, на широкое дыхание, длительные нагнетания, ведущие к грандиозным кульминациям. В этом сказались пристрастия дирижера, не склонного к резким контрастам, внезапным эмоциональным вспышкам. Вероятно поэтому при всей широкоохватности его репертуара Скрябин в нем не представлен.

Отличительные свойства Рабиновича - музыкальный интеллектуализм и высокий академизм. Стоит еще раз подчеркнуть : они никогда не переходили в пуризм, в презрение к "низким" жанрам. Не случайно наряду с самыми серьезными и возвышенными произведениями Николай Семенович с удовольствием дирижировал вальсами, польками и галопами Иоганна Штрауса. Он выискивал неизвестные пьесы, в которых фигурировали удары бича, выстрелы из пистолета, и дирижировал ими с особым вкусом, даже с шиком, подчас заменяя дирижерскую палочку носовым платком, подобно Никишу, который однажды дирижировал в кафе розой...

Свыше тридцати лет Рабинович вел специальный дирижерский класс, почти 20 лет возглавлял кафедру оперно-симфонического дирижирования. Среди его учеников - артисты с мировым именем - Александр Дмитриев, Юрий Симонов, Марис Янсонс. Ученики Рабиновича вспоминают своего профессора добрыми словами. Говорят о том, каким он был прекрасным и умным музыкантом, взыскательным художником, требовательным и внимательным педагогом. Рассказывают, как упорно добивался он, чтобы будущие дирижеры думали о музыке, а не о красивых жестах, никому бы не подражали, а искали свое отношение к исполняемому. Он всегда был доброжелателен и терпелив. Для каждого из своих учеников находил какие-то особенные слова. Они чувствовали любовь своего наставника и отвечали ему взаимностью. Уроки Рабиновича всегда проходили очень интересно - живо, образно, остроумно, с большим душевным накалом, юношеским подъемом. Педагог не диктовал своим ученикам. Он советовал подумать, поискать, но при этом тактично подсказывал верный путь, наилучшее решение. Он отмечал малейший промах, но его замечания удивительно заключали в себе "что" и "как" - требования музыкальной выразительности и практические указания, какими приемами этой выразительности добиваться. Его рекомендации неизменно оказывались ценными и действенными, так как были проверены многолетней творческой практикой.

Часто занятия Николая Семеновича превращались в своеобразные лекции по истории дирижерского искусства - предмету, которого к сожалению нет среди консерваторских курсов. Занимавшийся в свое время не только на дирижерском, но и на фортепианном и теоретико-композиторском факультетах, Рабинович поражал эрудицией. Его память была подлинной хранительницей классических традиций дирижерского искусства и являлась предметом тайной зависти учеников. Казалось, не было произведения, которого он не мог бы сыграть, делая попутно указания студентам. Играл он превосходно, блестяще читал партитуры. Сам всегда много показывал за роялем. Случалось, что у концертмейстера что-то не выходило. Тогда Николай Семенович играл это место сам, и делал это безупречно. Не случайно в классе, где он проводил занятия, всегда было полно народа: все стулья, стоявшие вдоль стен, были заняты, кое-кто стоял у двери или возле рояля. Приходили студенты и аспиранты - дирижеры, занимавшиеся у других педагогов, приходили пианисты, оркестранты. Все они получали очень много, и не только в специальных музыкальных областях; рассказывая о музыке, Рабинович обращался к самым широким аналогиям, привлекая примеры из литературы, живописи и других искусств.

Рабинович был старшим другом не только для своих учеников. Молодые композиторы тоже находили в нем внимательного и доброжелательного критика и консультанта, чуткого интерпретатора. Вряд ли среди ленинградских композиторов того времени найдется хотя бы один, с которым Николай Семенович не работал бы. Не щадя сил, он бережно поддерживал тех, кто начинал свой путь в искусстве. У него многому учились и его коллеги, маститые дирижеры. Мравинский обращался к Рабиновичу за консультациями. Кондрашин приезжал на репетиции Третьей симфонии Малера и внимательно следил по партитуре за его указаниями.

Кипучая деятельность музыканта оборвалась буквально на полуслове. Незавершенными остались интересные замыслы. 26 июня 1972 года его не стало - Николай Семенович не прожил и 64 лет.

Рассказ об этом прекрасном музыканте, столь много сделавшем для нашей музыкальной культуры, хочется закончить двумя его высказываниями. "Исполнитель хорош, когда он старается показать музыку, а не себя". перекликающееся с известной фразой Станиславского "Нужно любить искусство в себе, а не себя в искусстве", эти слова были творческим кредо дирижера. И другое, тоже очень показательное как пример скромности и высокой требовательности к себе: "Я считаю, что самое главное и самое трудное для дирижера - умение правильно организовать работу оркестром. Удовлетворение от этого я стал получать лишь в последние годы. но это не значит, что я успокоился. Учишься всю жизнь, и останавливаться нельзя." Таков завет великолепного педагога, мудрого наставника, своим ученикам и наследникам, продолжающим служить музыке.

Л.М.

Ю.Темирканов "Наш Учитель"

 



Воспроизведение любых материалов ММВ возможно только по согласованию с редакцией. Если Вы ставите ссылку на ММВ из Internet или упоминаете наш узел в СМИ (WWW в том числе), пожалуйста, поставьте нас в известность.