 |
Услышьте
Генделя!
Генделевский Геттингенский
фестиваль
Услышьте Генделя! - такой
девиз носят пять фестивалей,
посвященных музыке Генделя. С истинно
барочной виртуозностью, музыка Генделя
завладела умами и сердцами многих людей,
которые стремятся больше узнать о
личности и наследии великого
композитора. Пять фестивалей - не шутка,
даже Моцарту далеко до своего коллеги в
количестве оказываемых ему почестей.
Халле, Карлсруэ, Геттинген, Лондон и
Мэриленд по очереди становятся меккой
для музыки Генделя и его современников:
Мэриленд - в ноябре, Карлсруэ - в феврале,
а оставшиеся собратья выстраиваются
стройным рядом - с середины мая до
середины июня. В центре оказывается
Геттинген - один из самых лучших
барочных фестивалей мира.
Каждый год туда
съезжаются истинные генделианцы. Список
звезд барочного исполнительского
искусства впечатляет: Джон Элиот
Гардинер, Тревор Пиннок, Анна-Софи фон
Оттер, Линн Доусон, Барбара Шлик, Майкл
Ченс, Эмма Керкби, Кристоф Руссе,
Райнхард Гебель... Можно перечислять еще
очень долго. Восемьдесят лет - большой
срок для фестиваля и его история богата
на события и имена. Возникновение
фестиваля неразрывно связано с
генделевскими операми и именно они
составляют его лицо.
...Осенью 1919 году
геттингенский искусствовед Оскар Хаген,
проигрывая у себя на фортепиано
клавираусцуг генделевской "Роделинды",
зажегся мыслью создать сценическую
постановку оперы. Эта идея нашла отклик
в музыкальном мире и на следующий год в
Геттингене состоялось исполнение "Роделинды"
- первой генделевской оперы,
возобновленной после полуторовекового
забвения. Постановка не претендовала на
какую-либо аутентичность - исполнителям
было просто интересно, будет ли звучать
барочная опера, еще недавно казавшаяся
абсолютно "мертвым" искусством. Это
скромное представление и стало началом
фестиваля, выросшем в ранг одного из
лучших центров барочной музыки в мире.
Фестиваль так или иначе знаком многим
любителям Генделя - записи опер,
ораторий и инструментальной музыки на
фирме Harmonia
Mundi
France
широко продаются во всем мире и в Москве
в том числе. На любом диске вы
обязательно увидите имя Николаса
МакГегана - художественного
руководителя фестиваля с 1990 года. Именно
при нем стали появляться первые записи
из Геттингена и это пока единственный
дирижер, который постоянно записывает
генделевские оперы. На данный момент
продаются шесть - "Агриппина", "Оттон",
"Радамист", "Ариодант" (получивший
в 1995 году Gramophone
Award),
"Юстин" и "Ксеркс".
Николас МакГеган, приняв
руководство фестивалем от Джона Элиота
Гардинера и начав "одиссею" с
записями, довершил полировку его
индивидуального облика. Фестиваль
проходит всего пять-семь дней, но как
считает сам МакГеган, это одно из
главных достоинств фестиваля (далее
жирным курсивом обозначаются слова
Николаса МагГегана).
- За эти пять дней,
которые проходит фестиваль, вы можете
посмотреть все. В Халле, где фестиваль
идет две недели Вам это не удастся ни при
каких обстоятельствах.
При МакГегане постановка
генделевских опер перенеслась из
концертного Stadthalle
("зал с ужасающей акустикой", как
мне охарактеризовала его одна местная
жительница) в старинный Deutsches Theater. Опера стала тем, что
немцы называют Gesamtkunstwerk.
Со сцены были изгнаны все модернистские
веяния и, благодаря стараниям
профессиональных художников и
декораторов, герои вновь зажили в
барочных костюмах и интерьерах. Плюс
старинные инструменты и манера пения...
все было направлено к тому, чтобы
генделевские музыкальные драмы
приобрели свой первоначальный вид.
Партитура оперы - обязательно уртекст -
проходит через руки специалиста-музыковеда
(редакцию "Оттона", например, делал
Энтони Хикс, а "Радамиста" - Теренс
Бест). Такой научный подход отнюдь не
чужд Геттингену - на фестивале раз в два-три
года проводятся музыковедческие
конференции, но даже когда их нет, в
программке обязательно значится Wissenschaftfestvortrag
- музыковедческий фестивальный доклад,
который делает какой-нибудь крупный
генделевед. При этом, фестиваль очень
демократичен - здесь нет места той
научной сухости, которая нагоняет на
простого человека скуку и "обесцвечивает"
все удовольствие от музыки. Стоит ли
говорить, что при такой политике на
фестивальный доклад приходят самая
разнообразная публика, желающая узнать
больше о музыке своего кумира.
Погружение в барокко происходит просто
и весело: тучные дамы из Covent Garden Menuet Company за три минуты научат вас
танцевать менует, а Лондонский дуэт Classical Baskers повеселит разудалой
вариацией на "Аллилуйю" или "Половецкие
пляски" (!), исполненную на дюжине
дудок самых немыслимых форм.
Каждый фестиваль имеет
свою тему, вокруг которой и
выстраивается программа. Тема нынешнего
фестиваля представляла особенный
интерес. "Женские образы Генделя" -
это отдельная биография композитора и
его героев. Сестры и мать,
покровительницы-королевы, примадонны
генделевского театра, наконец те
женщины, которые сейчас исполняют его
музыку... Простор для фантазии.
Организаторы избрали соответствующие
произведения для программы: опера "Ариадна
на Крите", оратория "Теодора",
балет "Терпсихора", кантата "Аполлон
и Дафна". Разобраться во всем этом
великолепии помог доклад гамбургского
музыковеда Доротеи Шредер "Тяжесть
короны - образы правительниц в
произведениях Генделя и в реальности".
Оказывается, бурные приключения
прекрасных владычиц в операх Генделя,
традиционно считавшиеся фантазиями
либреттистов-графоманов, были не так
далеки от реальной жизни. Достаточно
изучить биографии некоторых
коронованных особ - современниц Генделя
и внезапно прекрасные дамы обретают
сходство с генделевскими героинями
Роделиндой, Альмирой, Аталантой...
Искусство, каким бы возвышенным оно не
было, всегда отражает жизнь своей эпохи
и барокко не исключение. Сам Николас
МакГеган предварил премьеру своей оперы
вступительным докладом, где рассказал о
нескольких женщинах, сыгравших важную
роль в судьбе Генделя. Плавно переходя с
немецкого на английский и обратно,
дирижер увлек публику интересным
рассказом, и аудитория в едином порыве
вздыхала над судьбой Франчески Куццони,
которая закончила свою жизнь продавая
пуговицы на улицах Сиены...
После доклада зрителей
ожидала опера. "Ариадна на Крите"(1733)
имеет достаточно скромную сценическую
судьбу, вероятно потому что была создана
рядом с троицей "ариостовских"
шедевров, затмивших ее - "Орландо",
"Ариодантом" и "Альчиной". В
это время у Генделя уже работала новая
группа певцов с прекрасными голосами: на
премьере главные партии пели Анна
Страда (Ариадна), Джованни Карестини (Тезей),
Карло Скальци (Алкест) и Мария Катарина
Негри (Карильда). Генделевский вокальный
стиль периода Второй Академии
становится более сложным и изысканным и
это, вероятно, вторая причина по которой
опера редко ставилась - партии четырех
главных героев необычайно трудны. Но для
Софи Данеман (Ариадна), Вильке те
Брюммельштрете (Тезей), Кристине Брандес
(Алкест) и Дженнифер Лейн (Карильда)
кажется, не существует технических
проблем. Голоса молодых певцов льются
легко и свободно, орнаментация da capo легка и изысканна, так что
"идентификация" с генделевскими
примадоннами кажется полной.
Удивительно, насколько свежо и
захватывающе смотрится барочная опера,
которой возвращены не только ее
роскошные интерьеры, но и статичность
мизансцен. В течении четырех часов
невозможно оторваться от великолепных
костюмов Бонни Крюгер и отвлечься от
божественной музыки Генделя. Конечно,
здесь огромную роль играет
высококлассное исполнение, но дело не
только в нем. Получив назад все свои
недостатки и достоинства, опера барокко
раскрывает свои приоритеты, которые
просто невозможно выявить по нотам или в
аудиозаписи. Прежде всего, особое
значение обретает музыка, которая
становится универсальным выразительным
средством, отражающим и внутреннее, и
внешнее действие, становясь
своеобразной "кардиограммой"
чувств героев. От такого представления
не требуешь правды жизни, хотя бы потому,
что не устаешь любоваться волшебной по
красоте "картинкой" сцены. Так или
иначе, меня заинтересовали некоторые
практические детали постановки и на
свои вопросы я получил интересные и
остроумные ответы.
-
Мистер МакГеган, вы приглашаете только
молодых певцов?
- Нет, я приглашаю певцов
которые могут играть. Половине из тех
певцов, которые в этом году здесь, за
тридцать - их просто хорошо гримируют.(Смеется)
Но я думаю, большинство музыкантов
которые сейчас поют музыку до Моцарта,
принадлежат к молодому поколению. Кроме
того, молодых вокалистов приглашать
гораздо дешевле. Мы бы с удовольствием
позвали Чечилию Бартоли, это было бы
фантастично, но тогда бы мы уже не могли
ничего больше сделать на фестивале. К
тому же, она бы не смогла много
репетировать.
-
Ваши певцы сами делают орнаментацию в da capo в ариях, или это делаете Вы?
-
Половину делаю я сам, но две певицы вчера
в "Ариадне" - Кристине Брандес и
Дженнифер Лейн - импровизировали da
capo.
Во всяком случае, я не слышал раньше того,
что они пели. Это был эксперимент! Они
возобновляют искусство импровизации!
-
Кто, по Вашему мнению,
предпочтительней для мужских ролей в
опере-seria - контртенора, или все-таки
женщины?
-
Это зависит от того, кто лучше сыграет.
Но, например, в "Ариадне" обе
мужских роли, написанные для кастратов-сопрано,
слишком высокие по тесситуре для
контртеноров. Кроме того, женщины всегда
обожали играть мужские роли. Во времена
Генделя, для женщин выступление в
мужской роли было единственной
возможностью продемонстрировать их
стройные ноги. Почему-то женские голоса
Октавиана или Керубино никого не
волнуют, хотя это тоже роли "травести".
- Обязательны ли старинные
инструменты для Генделя?
-
Недавно я дирижировал "Иудой
Маккавеем" в Вильнюсе с Санкт-Петербургским
Камерным оркестром, где играют на
современных инструментах. Это было
потрясающе. Инструменты не имеют
особого значения. Они могут иметь
значение только из-за строя, который у
старинных инструментов ниже, и иногда
певец не может петь в современном строе,
так как это слишком высоко для него.
Когда я работаю с Шотландским камерным
оркестров, я прошу музыкантов
использовать меньше вибрато. В
остальном, вид инструментов не важен.
Вот так. Из всего
вышесказанного следует что Николас
МакГеган проповедует гораздо более
практичный подход к вещам, чем мы это
обычно себе представляем. И,
соответственно, фестиваль (как и его
руководитель) не стал излишне
ортодоксальным и категоричным в вопросе
аутентизма. Но двинемся дальше.
В балете "Терпсихора",
представленном на следующий день после
оперы, естественно, нет никакой статики. New York
Baroque
Dance
Company
- балетная труппа, которая с научным
подходом обращается к танцу барокко.
Наука - наукой, а оркестрантов из San Francisco Baroque Philharmonia Orchestra, как и зрителей, уже
преуспевших в изучении менуэта, так и
тянуло танцевать. Думается, в эпоху
барокко внутренний диалог танцоров с
аудиторией был особенно интенсивным -
ведь и там, и там двигались под одни и те
же танцевальные ритмы - менуэт, паспье,
бурре, полонез... Как это идет вразрез с
эстетикой романтического танца!
"Теодора",
исполненная в крупнейшей в городе
Церкви Св.Якова, не была столь же удачной
и вовсе не потому, что оказалась не на
сцене. Дирижеру Томасу Альберту не
удалось справился с огромной "архитектурой"
оратории, которая развалилась на
отдельные фрагменты. Солисты были
крайне не равноценны. Наиболее
благоприятное впечатление произвели
Энн Монойос (Теодора) и молодой
контртенор Бернхард Ландауэр в роли
Дидимуса. Если оркестр Fiori Musicali из Бремена затерялся в
звенящей церковной акустике, то
камерный "Хор Бальтазара Ноймана"
звучал мощно и чисто, подобно органу.
Этот молодой коллектив по праву можно
назвать главным достоинством
исполнения.
Оркестры, выступавшие на
камерных концертах обрисовывают
панораму немецкого инструментального
аутентизма. Несмотря на безусловное
лидерство англичан в этой области,
немецкие ансамбли тоже прекрасно держат
"марку". Старинные инструменты в
руках оркестрантов звучат по-разному, но
одинаково интересно - мощному сочному
звуку Concerto
Coln
противостоит более лаконичная манера
игры La Stagione Frankfurt. На камерные концерты
приглашаются уже Мастера. Так случилось,
что долгожданный дуэт Рут Цизак и Олафа
Бэра не состоялся - Рут Цизак заболела и
на ее месте встала молодая и неопытная
Элизабет Шолль (сестра знаменитого
контртенора Андреаса Шолля), однако это
только пошло на пользу генделевской
кантате "Аполлон и Дафна". Элизабет
Шолль, с ее хорошей выучкой, но
недостаточным мастерством,
действительно казалась пугливой нимфой
рядом с богом музыки Олафом Бэром -
баритоном изумительной красоты,
безупречном в каждой ноте. Исполнение,
благодаря такому резкому контрасту,
приобрело особый динамизм... и в финале
Аполлон оплакивал чудесное превращение
своей нимфы. Дафна великолепно
вписалась в роскошный букет женских
образов, собранных для фестиваля. Еще
одна генделевская героиня творит в наше
время - знаменитая французская певица
Натали Штутцманн прибыла в финале
фестиваля 31 мая. Разделив вечер с
великолепным Concerto
Coln,
певица исполнила кантату Хассе La Scusa
и два генделевских шлягера - приступом
взяв публику в начале знаменитой арией
Цезаря с валторной и нанеся последний
удар гениальным "Ombra
mai
fu"
из "Ксеркса". Певица обладает
особым ощущением генделевской музыки,
которая благодаря ее густому, темному
контральто обретает особое величие и
смысл. Музыкой Генделя были наполнены
все дни фестиваля в буквальном смысле
этого слова -некоторые концерты,
например, начинались в 22.00. На таких,
фактически ночных рандеву также было на
что посмотреть - например, фаворит
фестиваля контртенор Ральф Попкен,
выступающий на нем почти каждый год,
вместе с берлинским ансамблем Epikur представлял в старой
ратуше коллекцию камерных кантат XVIII века... Многие приезжают на
фестиваль каждый год и визит в Геттинген
стал для них жизненной необходимостью.
Рассказывая про знаменитую поклонницу
творчества Генделя миссис Пендэрвес,
Николас МакГеган заключил свой доклад
фразой, обращенной слушателям: "Надеюсь
что и вы последуете ее примеру и станете
преанными поклонниками музыки Генделя".
Заманчивое предложение!
Михаил
Фихтенгольц, InterMedia
|
