| |
Милый ангел
 Оперные звезды в Москву приезжают
регулярно: Монтсеррат Кабалье, Доминго -
Каррерас - Паваротти, Катя Риччарелли,
Рената Скотто. Все они были здесь - и все
они продемонстрировали лишь отзвуки
былого величия. Настоящая, сегодняшняя
дива едет в Москву впервые. Чечилия
Бартоли, молодая, красивая и невероятно
популярная, выступит в Большом зале
консерватории в промежутке между
гастролями в Осло и Стокгольме. О голосе
и характере главной певицы мира -
Екатерина Бирюкова
Лишняя секунда телерекламы - нельзя,
один шаг в сторону - стоп. С ней все
сложно, везде проблемы, авторские права»,
- жалуется накануне первых московских
гастролей Чечилии Бартоли российский
представитель звукозаписывающей фирмы
Decca Борис Ивашкевич. Первый свой диск на
этой завидной фирме певица записала в
двадцать два года, двенадцать лет назад.
Последовавшую затем карьеру Бартоли
принято сравнивать не иначе как с
метеоритом.
С начала девяностых о ней говорят как о «правящем
меццо XXI века». Ее сольные диски
моментально становятся бестселлерами.
Газета New York Times не советует покупать
полные комплекты опер с ее участием, так
как большая часть денег будет потрачена
впустую: все партнеры Бартоли не избежно
блекнут в сравнении с нею. Крупнейшие
дирижеры мира - Джеймс Ливайн или Мунг-Вун
Чунг - ради нее покорно садятся за рояль,
в пажи-концертмейстеры. Возбужденные
поклонники завешивают ее фан-сайты
любовными признаниями: «Прекрасная
Чечилия с голосом ангела! Она поет даже
прекраснее, чем выглядит». Самое
удивительное, что голос у Бартоли совсем
не похож на ангельский, да и сама она -
дородная, из года в год наливающаяся
жирком - красоткой выглядит только на
постановочных фотографиях. Во время же
ее непосредственной работы - пения - лицо
певицы искажается в судорогах, рот
становится огромной дырой, а глаза
дергаются, будто в тике. Однако именно
концертные выступления Бартоли, во
время которых все эти физиологические
детали так замечательно видны, как раз и
способны положить слушателя на лопатки.
Голос, подвижный, как ртуть, и
неимоверный темперамент ошпаривают
лучше любого театрального
представления. «Я, как Россини, - земная и
перченая», - говорит певица про себя.
Дочь тенора и лирического сопрано из
Римской оперы, свои юные годы Бартоли
провела за занятиями фламенко. В
семнадцать лет вздумала учиться игре на
тромбоне. Потом все-таки решила петь. И
не прогадала. Она достигла такого
положения, при котором может выбирать:
дирижеров, площадки, композиторов.
Впрочем, что касается последнего, то тут
Бартоли причудливостью вкусов не
отличается. На обложках большей части ее
многочисленных записей стоят два имени:
Моцарт и Россини. Ее собаку зовут Фигаро,
ее мобильный телефон звонит арией
Керубино. Бартоли - не однолюб, она
просто оказалась заложницей своего
редкого, ценного низкого и вместе с тем
очень подвижного голоса, называющегося
колоратурным меццо-сопрано.
Предназначен он для одной-единственной
цели: для выпевания бесконечно
извилистых пассажей. Пытаясь выскочить
из замкнутого репертуарного круга,
Бартоли потихоньку стала добираться и
до самых высоких нот. Постепенно она
завоевала территорию, ранее
принадлежащую колоратурным сопрано. Но
этого было мало. Следующим бастионом,
который был взят энергичной Чечилией,
оказались кастраты.
В библиотеке Турина она нашла клад,
который никому, кроме нее, не был нужен, -
оперы Антонио Вивальди, девяносто
четыре штуки. Не поленилась копаться в
библиотечной пыли, сверять тексты арий с
нотами, искать по всему свету
недостающие фрагменты. Никто, кроме нее,
спеть это не в состоянии. Многие
головоломные арии написаны для вымершей
по гуманитарным соображениям породы
кастратов, которые были совсем не тем же
самым, что современные контратеноры.
Тембр голоса кастратов своей
насыщенностью и чувственностью был
близок женскому. Сюда же добавлялась
детская изворотливость, с которой
следовало перепрыгивать с одной ноты на
другую, и мужской объем легких,
позволяющий на одном дыхании петь
фантастически протяженные фразы. Все
эти качества у Бартоли чудом
обнаружились - и в 1999 году записала с
аутентичным ансамблем II Giardino Armonico диск с
ариями Вивальди и получила за него «Грэмми».
В отличие от многих, к модному
аутентизму она обратилась не оттого, что
ей чего-то не хватало, а скорее потому,
что в чем-то наблюдался избыток. Ее пение
в «Альбоме Вивальди» напоминает разом
канонаду, бобслей и цирковую гимнастику.
Она выделывает такие трюки, что
становится не по себе. Кажется, что
Бартоли дошла до предела своих
возможностей. Хотя сама она так не
считает. «Кто знает, - говорит она в одном
из интервью, - может быть, лет через
тридцать пять, после климакса, я буду
петь партии стариков. Дона Альфонсо и
тому подобное».
Екатерина Бирюкова
© "Афиша" #8(54), 2001
|
