Назад

Главная страница

 


Оркестр для музыки или музыка для оркестра?!

 (О выступлении Берлинского Филармонического Оркестра под управлением К.Аббадо в Москве.)

 Вряд ли имеет смысл лишний раз говорить о том, что Берлинский Филармонический Оркестр звучит замечательно. Высочайший уровень игры этого оркестра – факт, и отмахнуться от этого факта невозможно. А уж в России, которая в наше время (о легендарном прошлом мы в данном случае молчим), считается родиной слонов, а не супер-высококлассных оркестров, это даже не факт, а, скорее, сказка. В этой сказке возможно всё: и валторны, играющие, как по клавишам – без промахов и подъездов; и деревянные духовые, солирующие, как итальянские тенора, а всей группой делающие – против всех законов физики – ярчайшее crescendo и diminuendo; и альты, которые не подводят даже будучи посаженными по правому фасаду оркестра (а уж если альты не подводят!..); и многое, многое другое…

Вряд ли также имеет смысл отрицать, что Клаудио Аббадо – очень хороший дирижёр, способный - при достаточно скупой жестикуляции – наполнить своей энергетикой и сидящий перед собой оркестр, и зал за своей спиной.

Разумеется, когда за пульт замечательного оркестра встаёт очень хороший дирижер, художественный результат оказывается блестящим. И это мы говорим без тени иронии. Победителей не судят!

Однако, анализируя сильнейшее впечатление, оставленное концертом 8 октября в БЗК, ловишь себя на мысли, что было нечто, отделяющее это впечатление от того, что условно называют “катарсис”. И это нечто, пожалуй, можно определить так: впечатление от исполнения оказалось сильнее, чем впечатление от музыки. Можно спросить: а что же в этом плохого? “Проникаться” Бетховеном или Дворжаком можно когда угодно и где угодно,  включив CD-плеер или просто листая партитуру. А Берлинский Филармонический для того и существует, чтобы слушать, как здорово люди могут играть!

И здесь уже начинается риторика: что первично, что вторично? Оркестр – для музыки, или музыка – для оркестра? Или же бывают такие оркестры, которые для музыки, и оркестры, для которых музыка – как бензин для Ferrari?

Во всяком случае, Берлинский Филармонический Оркестр времен В.Фуртвенглера, безусловно, представлял собой оркестр первого типа. Слушая, например, знаменитую концертную запись “Неоконченной” Шуберта, сделанную в 1952 году, не видишь перед собой искуснейших виртуозов (из которых, надо полагать, оркестр состоял и тогда), а видишь, как вздымаются, словно джины из сосудов, дух Композитора и дух Дирижера – непредсказуемые и, в то же время, последовательные; видишь, как они взаимодействуют, как они созидают и “протягивают” произведение от первой до последней ноты; видишь Музыку (просим прощения за туманный субъективизм ассоциаций, подобного рода зарисовки всегда очень рискованны).

Со времен Фуртвенглера многое изменилось. В бытность главным дирижером оркестра Герберта фон Караяна идеальное равновесие между вниманием, уделяемым качеству звучания оркестра, и высокой музыкальной выразительностью не вызывало сомнений. С приходом в оркестр К.Аббадо, возможно, маятник едва заметно качнулся в сторону первой из двух названных составляющих.

Исполненная Аббадо 4-я симфония Бетховена показалась слишком уж “выстроенной”. И божественные зигзаги бетховенской мысли, и гениальные непредсказуемости этой чудесной симфонии (почему-то, кстати сказать, задвинутой нашим сознанием в дальний угол музыкальной классики) казались очень хорошо известными дирижеру и не способны были застать его врасплох или удивить. От этого, пожалуй, выигрывала архитектоническая целостность произведения, но страдала живая композиторская мысль. Наиболее убедительной с точки зрения пластичности движения и естественности дыхания нам показалась 2-я часть – очень непростая для исполнения и по метру, и по характеру.

Касательно исполнения произведения современного композитора Вольфганга Рима (Rihm, 1952) хочется сказать следующее. То, что знаменитый оркестр в ответственном турне играет совершенно новое произведение, является очень полезным напоминанием нашим музыкантам о том, что современную музыку тоже надо исполнять. А то, все-таки очень обидно, что композиторская и исполнительская деятельности у нас, в основном, существуют отдельно друг от друга. Если говорить о самом сочинения В.Рима “На двойной глубине” (написано в 1999 году специально для этого турне), то, пожалуй, редкая оркестровая изобретательность делает его чересчур пестрым и, вследствие этого, немного утомительным.

Симфония Дворжака, как оно, по-видимому, и задумывалось, оказалась “гвоздем” программы. Архитектурная строгость аббадовского мышления пришлась очень к месту при исполнении этого щедрого на эмоции произведения. Оставаясь при мнении, что впечатление от исполнения чуть заслоняло впечатление от музыки, следует признать, что к симфонии Дворжака это относится в наименьшей степени.

Да и вообще, быть может, ощущение первичности качества оркестра в ущерб музыке лежит на совести наших слушателей, которых это качество в первую очередь и интересовало. Казалось, что многие пришли послушать звук какого-то диковинного рояля,  а не пианиста и уж, тем более, не конкретные произведения. В этом, надо полагать, есть печальный знак нашего времени, когда технический профессионализм – вещь и непростая, и необходимая, но все же – достижимая, заслоняет собственно музыкальный профессионализм, заключающийся в нерукотворном чуде преодоления звуковой материи и в наполнении тишины жизнью и смыслом.

 Петр Климов

[Об авторе: Петр Климов (1970), композитор, окончил Российскую Академию Музыки им.Гнесиных по классу композиции А.Головина (1994) и аспирантуру (1996). 

e-mail: seprocom@chat.ru
 http://paklimov.da.ru 

  


Воспроизведение любых материалов ММВ возможно только по согласованию с редакцией. Если Вы ставите ссылку на ММВ из Internet или упоминаете наш узел в СМИ (WWW в том числе), пожалуйста, поставьте нас в известность.