4 февраля. Вечер. Малый зал Московской консерватории. На сцене – портрет виолончелиста Даниила Шафрана, утопающий в цветах. Вечер памяти. Первый посмертный, если можно так сказать, день рождения артиста. 75-летие.

    Стены консерваторского зала задолго до изобретения фонографа умели хранить в себе священные звуки – саму музыку, шелест затихающего зала, сконцентрированную в точку тишину потрясения сотен людей… Те, кто умеет слышать, услышат это даже в немом пространстве пустого зала. Стоит только закрыть глаза…
    Великолепный виолончелист, профессор Гнесинской академии народный артист России Владимир Тонха, который вел этот вечер памяти, рассказал, как много лет назад, еще мальчиком, он пришел… нет, точнее сказать, его привели в этот зал, и он впервые услышал игру Шафрана – “Ave Maria” Шуберта. Это звучит в нем по сей день…
    А для тех, кому стены не открывают своей фонотеки, в полусумраке зала (свет немного приглушили) зазвучала аудиозапись давнего концерта Шафрана с объявлением номеров голосом тоже незабвенной Анны Чеховой.
    - Шуберт. Соната ля минор. Исполняет…
    Удивительный отзвучал в среду вечер. Никакого налета мемориальности, все происходило под сенью музыки в цвету. Не было дежурных речей и натужных воспоминаний. То, как говорили о Данииле Борисовиче профессор Московской консерватории Татьяна Гайдамович или президент программы “Новые имена” Иветта Воронова было настолько в стиле всего происходящего, что воспринималось проникновенным речитативом в общем звучании вечера. Запомнились такие слова: “Строга и сосредоточенна жизнь артиста, который дал обет служения музыке”. Не было того, что приурочено к дате. Какая у музыки хронология, если душа ее обитает в пространстве вневременных категорий?
    Вот почему естественно и гармонично дополняли друг друга игра старейшего нашего виолончелиста Виктора Симона и двух любимых учеников Шафрана – Сережи Суворова и Жени Тонха, блестящие выступления московского ансамбля виолончелистов, а также Александра Князева и многолетнего партнера Шафрана пианиста Антона Гинзбурга.
    Вечер памяти? Я бы назвал это иначе. Шафран смотрел на нас со сцены со своего портрета середины 80-х, где лицо хранит улыбку земного, сдержанно радостного красивого человека, но потом эта улыбка сиюминутного присутствия в жизни сошла с его лица и заменилась другой, ушедшей в музыку, в творчество, на глубину…
    Настолько в этот вечер у всех было ощущение живого присутствия музыки маэстро и его личности, что можно сказать: чуждый мистики Даниил Шафран подарил нам сеанс своего подлинного четырехчасового воскрешения.