Вы нам писали...
ОБЫКНОВЕННОЕ ЧУДО
Дорогой мой собеседник, признаюсь
тебе, что трепетная моя женская душа опять
завладела моим грешным эмансипированным телом.
Окончательно истомившись от посягательств на
нее различного человеческого и нечеловеческого
материала в виде родных и знакомых с одной
стороны и финансово-бытовых перипетий с другой,
она не выдержала сей многопудной нагрузки и, не в
силах больше сопротивляться, поволокла ноги мои
вновь к театру Станиславского. Дабы ощутить
поддержку непримиримой сестры моей строптивой
Катарины и подзарядиться от неуемной и
понапрасну растрачиваемой (хотя почему же
понапрасну - я подпитываюсь) энергии Петруччо.
Лена Морозова для друзей моих не столь близких к
театру, да и для меня тоже навсегда останется
унтер-офицерской вдовой (или женой, что, в
принципе, не важно).Когда-то давно, впервые
посмотрев "Хлестакова", придя от него в
восторг, доходящий до сучения ножками, и
пересказывая все происходящее на сцене в
перемежку с многочисленными междометиями,
всякий раз я заканчивала словами: "Ну а еще там
была унтер-офицерская вдова", и далее
следовали горизонтальные движения моей
шейно-головной части, повторяющие состояние оной
персоны. Причем этот танец головы настолько
понравился женской половине нашего офиса, что
впору было открывать "клуб унтер-офицерских
вдов" (или жен опять же) имени или под
руководством Лены Морозовой со своими
обрядовыми телодвижениями. Поэтому, когда я
увидела Лену в роли Катарины, то тут же
почувствовала, что строптивость ее выйдет далеко
за пределы уже известных нам вариаций на тему
"Укрощения". И действительно... Не могу
сказать тебе, что тело мое в состоянии повторить
те па, отчасти напоминаюшие страдания лернейской
гидры в предбрачный период, в которых преуспела
Лена Морозова, приветствуя "милого сердцу"
жениха. Но время от времени, что греха таить, ну
бывает дернешься как-то..., ручкою
поведешь... Непокорность "милой Кет" не
выбивалась ни ласковыми увещеваниями "Кет-
кошечка...." самого обоятельного Петруччо из
всех возможных, ни его же физической расправой
над ней в образе Петра, мигающего горящим глазом
и поводящего приподнятой бровью. Надо сказать, не
одно женское существо в зале уже затрепетало от
возможности оказаться на месте Кет, но... На
страницах твоего сайта столько любви и
восхищения высказано по адресу Максима Суханова,
что мой слабый голос лишь сольется со стройным
хором его поклонников. Да и словарный запас мой
не столь богат, чтобы передать все вызываемые им
эмоции ... Поэтому,... продолжим. Исход
завязавшейся борьбы патриархата и матриархата в
лице уже упомянутых мною особ оставался
неизвестным до конца действа, да и закончилось
оно разве что низвержением всех оставшихся
персонажей, абсолютно померкших в лучах двух
феерий. А также Папы, из-под власти которого
выпорхнули две милые птички. И признаюсь, ежели
задумала я тебе что-нибудь отписать по истечении
того просмотра, то называлось бы это послание не
иначе как "Укрощение строптивой" как
зеркало женской эмансипации" или что-то
подобное...Потому как ничьим подчинением там и не
пахло. Так вот, памятуя сие действо и устремилась
душа моя на пороги театра. Чтобы вновь узреть
вечное противоборство мужского и женского начал
на нашей голубой и, хотелось бы думать, еще юной
планете.
И вот в зале погас свет... Вновь в театральном
полумраке остались только я и сцена. И сказочная
Падуя с ее обитателями. Да, да, на этот раз Падуя
превратилась в сказку! Она, казалось, оторвалась
от грешного мира, увлекая за собой и Папу, и
Бьянку с Транио, Гремио и всеми остальными
итальянскими "-ио", и, конечно же,мою любимую
строптивую парочку, и поплыла перед нами,
поднявшись на расстояние двух метров (а может и
вечности) над землей. Чему явно вторили
необыкновенный свет и живые картины в духе эпохи
Возрождения, в которых периодически застывали
герои...
Ты помнишь слова волшебника в "Обыкновенном
чуде": "Я просто хотел поговорить с тобой о
любви..." Мне повезло. На этот раз со мною тоже
говорили о любви. С первого взгляда. Ты
задумывалась когда-нибудь, что чувство это
приходит в самый нежданный, неподходящий момент.
Когда состояние твое, мысли твои, да даже
внешность твоя совершенно к нему не расположены.
Мало того, ты так противишься захлестнувшей тебя
волне, что совершенно не даешь себе осознать тот
импульс, ту струнку, которая уже в тебе
натянулась... Через все мыслимые и немыслимые
прыжки, ужимки и сотрясения Катарины на этот раз
пробивалась необыкновенная женственность. Ее
движения и дерзости лишь подчеркивали ее
изысканность и неординарность, на фоне которых
меркли все стандартные прелести ее сестры. Фу,
какая же глупая и пустая казалась по сравнению с
ней Бьянка! "Жужжишь, пчела!"- ворчал
Петруччо, заметно помягчевшим максовым голосом и
с балдежной полуулыбкой, в которых так и сквозили
удивление и кайф от полученной в добычу невесты.
С первых минут встречи они казались настолько
созданными друг для друга, что, не хочется
повторяться, ну уж больно люблю я тему эту, вновь
встретились "равный с равным...". Поэтому все
дальнейшие манипуляции влюбленного и немного
обиженного на невнимание Петруччо с
выбрасыванием шляпок, платьев и чтением
проповедей о воздержании по ночам сводились лишь
к поддержанию заданной игры в неукротимость, и
объяснению запутавшейся в своей строптивости
Катарине не противиться возникшему чувству, не
бояться вырваться из закостенелого в своей
лжеморали и примитивном представлении о красоте
падуанского общества. Была ли ты когда-нибудь в
провинции, в маленьком городке, где практически
все между собой знакомы. Где нестандартность
приравнивается к сумасшествию...Такой чеховский
вариант городка, житель которого не имеет
возможности пройти незамеченным по улице... Где
высшим достижением является быть как все,
особенно внешне. Не обратила ли ты внимание на то,
как похожа на обитательниц таких городов Бьянка
и ее многочисленные ухажеры. И Папа, местный
вельможа, главное для которого - знать родителей
жениха... формально, конечно, а реально - их титул,
и которому однажды показалось , что дочь его
совершенно непривлекательна... И никого, никого
не волнует в чем причина "строптивости"
Катарины, которая, на самом деле, не столь проста,
чтобы принимать заданные неизвестно кем правила
жизни в Падуе, внутренний протест которой
принимает столь уродливые формы... Она не имеет
никакой возможности вырваться из сдавливающих
ее пут. Да и, скорее всего, не понимает того, что
именно это ей необходимо.
Но фантазией Петруччо Катарина превратилась в
Кет... Постепенно движения ее становились
плавными, взгляд более мягким, она освобождалась
от незримых оков... Она начинала понимать, что мир
не укладывается в рамки устоев, в которых она
жила, что он может быть таков, каким она его хочет
видеть, и каким сама может создать. И вдруг,
наконец, на наших глазах происходит обыкновенное
чудо- Кет позволяет себе любить... А значит... и
подчиняться... сознательно... подчиняться взаимно.
Укрощение ведь было тоже абсолютно взаимным.
Таким соукрощением. Помнишь, как Кет опускает
своего заигравшегося в относительность мира
мужа с небес на землю, соглашаясь принять старца
за юною деву? Какая же необыкновенная, красивая
сцена с зонтиками! Обретение любви. Так хороша,
что перехватывает дыхание от чистоты и какой-то
ее искренности. Шербургские зонтики? И последний
монолог... произносимый не одной Катариной, а
вдвоем. На разных языках, но один текст. Как
мужчина и женщина с их разным отношением с себе и
к миру, идущие разными путями, но в результате
приближающиеся к главной их цели - единению...
Bavard,
с которым о любви говорили:
режиссер - Владимир Мирзоев,
Максим Суханов в роли Петруччо,
Лена Морозова в роли Катарины.
Спасибо.
P.S. А может в этом и есть женская эмансипация?
Про"Укрощение" можно писать, а главное,
размышлять непрерывно. И постоянно
делать для себя новые и новые открытия. О чем
будет следующий спектакль?
 |
Напоминаем: все, что Вы здесь прочли, сугубо личное |
| мнение, строго не рекомендательного характера! |
ВАШИ ЗАМЕЧАНИЯ ПРОЧТУТСЯ